Я подарю тебе любовь - Страница 18

— Зоя Львовна… — даже растерялась от такого фантастичного «подарка» Лена. — Но у вас свои дела, заботы.

— Да что вы, Леночка, какие заботы? — отмахнулась Зоя Львовна. — Я совершенно одинокий человек. У меня никого нет из родственников, только двоюродные племянники, но они живут не в Москве. Мы и с родителями их не были близки, а с ними практически и не общаемся, так, перезваниваемся раз в год, а то и реже. Мне еще далеко до семидесяти, пока не старуха и, слава богу, здорова и хорошо себя чувствую. У меня нет никакой загруженности и особых дел, только хобби, встречи с подругами, прогулки. И, знаете, очень хочется быть еще кому-то полезной, нужной. А вышивать крестиком и вязать я прекрасно смогу и перед вашим телевизором.

Ленка слушала ее зачарованно, открыв рот и никак не могла поверить в возможность такой удачи.

— Я вам зарплату буду платить! — бухнула она первое, что пришло в голову.

— Да господь с вами! — возмутилась Зоя Львовна. — У меня вполне приличная пенсия, я, знаете, отношусь к разряду элитных пенсионеров, да и мой покойный муж был академиком, и я кое-что получаю и за него, как вдова. На жизнь безбедную и даже прихоти мне вполне хватает. Не станем омрачать деньгами хорошие отношения.

— Я не знаю, что сказать! — призналась Ленка, сдерживая слезы. — Я поверить не могу!

— Лена, не плачь! — сурово распорядился Васька. — Зоя Львовна, вы бы нас с Леной, конечно, очень выручили, но просто так это не делается.

— Что значит «просто так»? — удивилась соседка. — А как делается, Васенька?

— Взаимно, — растолковывал он. — Если вы беретесь нам помогать, то и нам должны разрешить помогать вам.

— В чем же? — мудро улыбалась Зоя Львовна.

— А во всем! — постановил Васька. — В жизни! Просто во всем, как родные!

— Хорошо, — кивнула Зоя Львовна, подумав. — Я согласна!

— Мы тоже согласны! — решил за них обоих Васька. — И спасибо вам большое, а то Лена совсем извелась.

Дамы дали волю непрошеным слезам, и так в их жизнь вошла Зоя Львовна. Когда Лена уезжала в командировки, Зоя Львовна перебиралась в их квартиру, чтобы находиться с Василием постоянно. Она не спрашивала о причине Лениной чрезмерной опеки сына, ее страхов и категорического нежелания оставлять его одного хоть на пару часов, принимая все как есть. Зоя Львовна никогда не задавала Лене или Ваське вопросов про личную жизнь или, скажем, про Васькиного отца, не выспрашивала и не любопытствовала. Так же как и о непростом отношении Лены с ее родителями и их непонятной холодности к внуку. Она с Василием ездила летом к ним на дачу погостить, когда приглашали, и даже на несколько недель, но и с ними не вела никаких разговоров об их семейных взаимоотношениях. А родители так и подавно не рвались обсуждать эти темы.

Святая — никаких сомнений!

Поэтому Лена относилась к ней как к близкому члену семьи и могла простить Зое Львовне все что угодно, хотя причин для какого-либо прощения или непонимания не возникало ни разу.

Смотри утверждение первое — святая!

Но сегодняшним вечером Ленка поймала себя на том, что тяготится этим застольным разговором. А еще больше — обсуждением Дениса. Ей хотелось побыть одной, подумать, осмыслить небывалые открытия сегодняшнего дня.

Что она и проделывала с сомнительным успехом ночью, после того как Зоя Львовна ушла, а Васька улегся спать.

Она ждала с нетерпением, с внутренней суетливостью завтрашнего дня, но, возбужденная, никак не могла заснуть, выбралась из кровати и блуждала по темной квартире, то улыбаясь, то хмурясь своим мыслям.

Ну ладно! Честной она быть умеет!

Да, да! Она торопит это вяло ползущее «завтра» не только потому, что ей не терпится осуществить давнишнюю мечту увидеть близко, рассмотреть внимательно работы Арбенина! А уж посетить мастерские и поработать над чем-то вместе — это точно из разряда сказок сказочных про подарки с небес!

И все это распрекрасно, да только ей… ей хотелось снова его увидеть, услышать этот низкий, насыщенный голос, мягко рыкающий, когда он выражает недовольство. И глаза — темно-зеленые, нечитаемые глаза, в которых скрыты все мысли и чувства, только, когда он выговаривал ей в машине, в них что-то там полыхало.

— Ну что, Елена Алексеевна? — шепотом спросила она себя. — Не понравился он тебе, говоришь?

Да, не понравился с первого взгляда и общения казусного! На самом деле угрюмый, закрытый, мрачный! Да сколько угодно! И пожалуйста!

«Это ты перед остальными барышнями имидж бирюка нелюдимого поддерживай, Денис Васильевич! — думала, улыбаясь, Ленка. — А мне, извини, все про тебя твои работы сказали и ты сам!»

Он Арбенин, и этим все сказано!

Ближе к рассвету Ленка решила — нет, пожалуй, что бы там ни вызывали в ней его глаза и сам он, ни в какие более близкие, личностные отношения с ним соваться не стоит! Более того, не рекомендуется! Она может увлечься им всерьез, а расставаться придется неизбежно! Нет, нет! Только профессиональный интерес!

— Вот так! — закрепила голосом решение и пошла спать.

А завтра все тянулось, тянулось, как пережеванная, безвкусная жвачка! Лена уж миллион дел успела переделать на работе, а он все не звонил.

— Невельская, к телефону! — прокричала Маша, младший редактор.

Кстати, недовольно прокричала. Машка тайно недолюбливала Лену поди знай за что, ну вот недолюбливала, да к тому же это был уже пятый с утра звонок Лене, и все на служебный телефон.

Перехватывая у нее трубку, Лена дружелюбно улыбнулась, не добившись взаимности, Машка сунула раздраженно телефон ей в руку и демонстративно отвернулась.